Непокоренные
В правительственной директиве в самом начале войны намечалась организация партизанского сопротивчения и подполья в районах, подвергавшихся оккупации. С приближением фронта разрабатывалась система борьбы с захватчиками, готовилось оснащение и вооружение для отрядов и групп, связь, явки и др. Для оказания помощи на месте в Донбассе побывали Д.С.Коротченко и Н.А.Кузнецов. Николая Кузнецова, второго секретаря комсомола Украины, хорошо знали в Горловке. Здесь он родился в 1910 году на Ртутном руднике. В 16 лет, окончив семилетку, уже стоял возле токарного станка на ртутной шахте «София», руководил культкомиссией шахткома. Авторитет завоевал организацией походов, военизированных игр, художественной самодеятельности. И вот теперь он занимался вопросами молодежного подполья.
В Горловскои районе руководство сопротивлением оккупантам возглавил Семен Николаевич Щетинин (в подполье Иван Николаевич Кусакин). Он же являлся и членом подпольного обкома партии на оккупированной территории. В городе организовали пять групп; на поселке Ртутном, в Калиновке, Новогорловке, на ст.Никитовка, в центральной части. Молодежные группы в Никитовке возглавили Александр Бутов (в подполье Иван Давыдов) и Николай Литвинов. В группу последнего вошли Павел Торобцов и Сергей Забабонин. Руководителем диверсионной группы на азотнотуковом заводе стали с 5 ноября на целый месяц на две части. Это наложило свой отпечаток на развертывание борьбы. С.Н.Щетинину наладить связь с другими руководителями областного подполья не удалось. 29 ноября Семен Николаевич перешел линию фронта на участке полка Филиппова, был представлен командиру 74-й стрелковой дивизии, а затем отбыл в Ворошиловград, где находились руководители Украины и Сталинской области. Вместе уточнили характер дальнейший действий. С этих пор С.Н.Щетинин стал фактическим руководителем областного подполья.
Ожесточенной была борьба за поселок Румянцево. Но и после первого взятия его итальянцами сопротивление не прекратилось, причем, вели его и взрослые и совсем юные мстители. В одной из сводок политуправления Южного фронта на имя командующего генерал-полковника Я.Т.Черевиченко сообщалось: «…группа пионеров села Румянцева Горловского района Сталинской области… Володя Ковалев, Андрюша Писанко, Володя Омельчук и Гривко… бросили несколько гранат в итальянцев. Девять солдат и один офицер были убиты. Действия патриотов были настолько внезапными и так ошеломили фашистов, что они даже не сделали попытки задержать юных героев» (Архив МО СССР, ф. Военного Совета Южфронта, оп.747, д.4, л.121).
Не друзьями пришли сюда в военных мундирах и с оружием в руках парни из Рима и Генуи, из Апулии и Марке. Им бы выращивать маслины и виноград, выпускать мощные автомобили, наслаждаться музыкой и ариями гениальных опер Россини, Верди, Леонкавалло или любоваться шедеврами Ботичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэля… Но их послали творить канонаду кровавых сражений, убивать наших людей, разрушать построенные дедами и отцами шахты и дома. По вине Гитлера и Муссолини на кладбищах, устроенных возле Дворца шахты «Кочегарка» и здания «Донбассэнерго», множились кресты, под которыми нашли последний приют смуглые карабинеры-итальяно. Сотни крестов. Незадачливый генерал Джованни Мессе, командовавший в то время итальянским корпусом, в своих мемуарах «La guerra al fronte russo II corpo di spedizione italiano (С,S,I,R)», изданных в Риме в 1954 году, всячески восхвалял неприглядные действия корпуса, но умолчал о массовой гибели своих солдат.
На активизацию борьбы с вражескими войсками в период обороны города активно влияла установившаяся связь патриотов с командованием 74-й стрелковой дивизии. В местах расположения итальянских солдат появлялись агитационные листовки. Разведчикам дивизии поступали сведения о расположении частей противника, их численности, наличии танков, артиллерии, складов… Особенно удачно выполнял поручения по сбору сведений Павел Торобцов, обходя оккупированные поселки города. Связь с никитовскими группами С.Щетинин осуществлял через связного Ивана Касьянова.
На счету диверсионной группы А.Сотникова поджог городской поликлиники по улице Изотова, где в одном из зданий располагался склад с войсковым имуществом, школьного здания на тогдашнем Пролетарском проспекте, превращенного в солдатскую казарму, взрыв гаража по улице Комсомольской. После поджога продовольственного склада с западной стороны станции Никитовки по городу были расклеены предупреждения коменданта со словами: «Уловленный поджигатель будет сожжен на костре».
Ремонтный рабочий Василий Орехов дважды разбирал крепления на стыках рельсов весной 1942 года. Василий Шеин поджег здание средней школы №41, где находились итальянские солдаты. К сожалению, через несколько дней Василия арестовали и расстреляли.
Сопротивление нарастало по всей области. В борьбу вступали и те, кого для этого не готовили. На Ртутном поселке организовалась группа молодых патриотов — Василий Корягин, Григорий Косоног, Владимир Рыжков, Иван Горобатенко, Николай Макаров… До начала войны — учащиеся школ, молодые рабочие. Владимир Рыжков учился в горном техникуме. Лишь Иван Горбатенко был призван в армию, попал в плен, бежал из концлагеря и пришел домой. После длительных попыток удалось наладить детекторный приемник Бориса Алеева. Слушали по очереди, делали записи, чтобы рассказать другим о событиях на фронте. Шла по поселку «живая газета». Начали собирать на местах боев винтовки, патроны, но не нашли затворов. Подобрали несколько гранат, но без запалов. В ряды патриотов втерся провокатор, назвавшийся лейтенантом, бежавшим из плена. Доверились ему ребята, и начались аресты. Вечером 22 марта 1942 года пришли полицаи к Рыжковым, затем к Косоногам и Корягиным. В гестапо их подвергли жестоким истязаниям. Все арестованные были казнены.
Раздосадованные нарастающим сопротивлением каратели усиливали репрессии. Они наводнили прифронтовую полосу полевой жандармерией. Расстреливали всех, кого задерживали на улицах в ночное время, кто появлялся возле окопов передней линии. Погибли Илья Чмиль, Иван Черноморец, Петр Дьяков…
Арестовывали и так называемых заложников, довоенных активистов, стахановцев. Только на шахте «Комсомолец» гестаповцы и полиция арестовали, а затем уничтожили 44 человека, в том числе М.П.Сегеду, Г.КХолушко, И.П.Бутенко, М.И.Кислицу, Н.Т.Егорова, А.Г.Голушко.
Свыше 14 тысяч человек фашистские изверги сбросили в ствол шахты «Узловая».
С.Н.Щетинину удалось наладить связь с подпольщиками других городов и районов области, в частности в г. Енакиево, Амвросиевке. Но из-за гибели И.Касьянова прервалась связь с никитовской молодежной группой.
Накануне немецко-фашистского наступления на Сталинград на подпольной квартире по улице С.Лазо, 47 (до мая 1942 года С.Щетинин проживал на ул. Штеровской), побывал связной из-за линии фронта Д.Овчинников. Он передал особое задание организовать саботаж на восстанавливаемых шахтах города. Шахте «Рудуч» установили суточное задание в 500-600 тонн, а выдавали всего 15-20 тонн да и то с большим содержанием породы. С.Щетинин лично устроил аварию подъема, простоявшего после нее целые сутки. Рабочие слили трансформаторное масло. Компрессор простоял шесть суток.
Вскоре Щетинин сделал попытку перейти линию фронта вторично, но наступил на мину и получил тяжелое ранение ноги. Гитлеровцы схватили его и поместили в больничный лазарет, чтобы затем выяснить причину появления на нейтральной полосе. Ему чудом удалось вырваться из плена и добраться до Калиновки. С трудом подпольщик Чаплыгин и хозяйка подпольной квартиры Мария Колесникова доставили его в больницу Горловки, где хирург-патриот Василий Дмитриевич Бондаренко очистил запущенную рану, удалил осколки. Руководитель подполья вернулся в строй.
В период наступления наших войск в 1943 году с целью освобождения Донбасса тактика подполья изменилась. Теперь уже надо было не уничтожать, а сохранять оборудование для будущего налаживания производства. Вторая главная задача — нанесение ударов с тыла обороняющимся гитлеровцам, порча дорог, оказание содействия армейским разведчикам, наблюдение за местами установления минных полей и тому подобное.
К моменту отхода наших частей в 1941 году на территории нашей области было укомплектовано 180 партизанских отрядов и групп, в нашем городе два: один — Горловский — из личного состава истребительных батальонов (командир Д.Е.Шевелев, комиссар В.И.Голубцов, зам. командира ИЖ.Спотарь, начальник штаба И.Ф.Макаренко), второй — из никитовских и краснолиманских железнодорожников (командир Б.С.Смолянов, комиссар Ф.Т.Покидько, начальник штаба А.А.Мухин — все из Никитовского железнодорожного узла).
Горловскому отряду определили зону действия от Красного Лимана до Лисичанска. Прибыв на место, начали осваивать местность, обживаться и учиться. Учились упорно, настойчиво, с перебежками, окапыванием. Отрабатывали возможный бой в группе, бой в одиночку, бой в окружении, приемы разведки, маскировки, владение отечественным и трофейным оружием. Проводили ежедневную физическую подготовку.
Вышло так, что отряды оказались в зоне военных действий. Это дало возможность «обстрелять» бойцов в условиях надежного тыла. Одна из первых крупных операций шевелевцев -налет в ночь с 24 на 25 ноября на фашистский гарнизон в совхозе «Куйбышевском» Ямского района. По указанию А.А.Гречко партизан поддерживал 142-й кавалерийский полк. Проникнув на 18 км в глубину вражеской обороны, горловчане уничтожили около 30 повозок с боеприпасами, до 70 солдат и офицеров. Когда в разгар боя с чердака сарая застрочил пулемет, оказавшийся поблизости П.В.Тищенко уничтожил пулеметчика. Внезапность дерзкой операции обеспечила успех. Сами возвратились без потерь.
Перед наступлением 34-й кавалерийской дивизии на село Глинки Изюмского района отряд разведал укрепления и огневую мощь противника, затем провел бой, захватив в качестве трофеев 4 пулемета, 2 миномета, много боеприпасов, взяли в плен 7 солдат. Участников вылазки представили к награждению. Впоследствии совершали чаще всего ночные походы. При движении к станции Соль ворвались в село Ворошиловку, захватив обоз из 40 повозок, два склада с продовольствием и боеприпасами, несколько мотоциклов, три зенитно-пулеметные установки. Оккупанты недосчитались 70 солдат. Важное значение имел захват штабных документов. Была и такая операция. Ивано-Дарьевцев буквально терроризировал староста. Группу на задание повел В.Голубцов. Через линию фронта на третьи сутки доставили и старосту и трех полицейских.
В феврале 1942 года отряд передислоцировался в село Чернухино, что под Дебальцево. Отряд стал специализироваться на дальней разведке. Ценные сведения для бомбардировочной авиации из Горловки доставил боец Ламтюгов, из Днепропетровска — Соломин. В мае 1942 года отряд влился в состав 347-й стрелковой дивизии и прекратил таким образом самостоятельное существование.
В архивных отчетах подведены общие итоги 97 боевых операций отряда. Враг потерял 350 убитых, пленных и раненых, 24 пулемета, около 100 повозок, 5 радиостанций, 5 мотоциклов, 200 винтовок, 100 автоматов, около 500 мин, 35 тыс. патронов, 6 складов с продовольствием и боеприпасами.
Партизанский отряд Бориса Смолянова боевые действия проводил в основном на территории северных районов нашей области. Особенно результативным оказался бой в начале ноября 1941 года в с. Татьяновке. 18 партизан выбили фашистов из села, уничтожили 50 солдат и офицеров. Правда, и сами потеряли одного разведчика, два партизана получили ранения. За умелое проведение операции восемь партизан получили ордена и медали. 18 ноября 14 партизан по заданию командования 6-й армии пошли в тыл противника за «языком». На опушке Маяцкого урочища устроили засаду. Добычей стали два немецких унтер-офицера, давшие важные показания. Выгодные для гитлеровцев позиции на возвышенностях правого берега Северского Донца позволяли им вести по нашим позициям прицельный артиллерийский огонь. Нужно было установить расположение вражеских батарей. Партизаны справились с заданием, и вскоре точный артобстрел разметал их расчеты.
Совместные боевые действия отряда и частей Красной Армии продолжались до лета 1942 года. Наступление немецких войск на Сталинград и Северный Кавказ поставило партизан в новые условия борьбы — они оказались в глубоком тылу. Крупные регулярные и специальные карательные части проводили прочесывание лесов, Командир отряда Б.Смолянов разделил партизан на три группы. Только так можно было выйти из сжимавшегося кольца. Две пятерки шли к линии фронта. Третью возглавил Федор Покидько. В нее вошли Иван Высоцкий, Федор Гура, Федор Кулагин, Трофим Цыбенко. Маршрут наметили на Никитовку. По пути подорвали немецкий эшелон. К месту диверсии устремились эсэсовцы и начали преследовать партизан. Завязался последний бой. Автоматные очереди остановили первую цепь карателей. Подоспевшие полицейские забросали гранатами народных мстителей. Молча опустился на землю Федор Покидько, рваные осколки прошили Высоцкого и Кулагина, тяжело ранили Гуру. Каратели схватили Федора и после безрезультатного допроса расстреляли. В сутолоке лишь Трофим Цыбенко сумел отползти в сторону и остался невредимым. Именами погибших партизан названы улицы в нашем городе.
В школах Горловки хорошо знали в послевоенный период учительницу Нину Погорелову (Егорову). Это она, эта тогда хрупкая, тоненькая девушка, храбро сражалась в партизанском отряде М.И.Карнаухова на Северском Донце, о чем свидетельствовал орден Красной Звезды. И это она же произнесла 7 июня на Втором антифашистском митинге в Москве зажигательную речь. Ее послали туда бойцы отряда. Вот что сказала Нина:
«Юноши и девушки!
Передаю вам большой привет от партизан Украины. Наш партизанский отряд действует в Донбассе. Мы уже истребили более тысячи немецких солдат и офицеров… Разгромили вражеские обозы, продовольственных три склада, 2 склада боеприпасов. На моем счету 21 солдат и офицер… Немцы уже почувствовали, что такое партизаны. Удирают от нас, как от «ладана черти». Не скроются! Скажу им словами Тараса Шевченко, великого кобзаря нашего:
«… не втечете
І не сховаєтеся; всюди
Вас найде правда-помста; всюди
Підстережуть вас…, біснуватих,
Розіпнуть, розірвуть, рознесуть,
І вашей кровію, собаки,
Собак напоять…»
Братья и сестры! Бийте гитлеровцев без пощады, без промаху! Не устоят они перед нами! Вредите проклятым на каждом шагу! Братья Украины, Канады, Америки! Плечом к плечу поднимайтесь на бой против фашистов!»
Ее выступление опубликовала газета «Комсомольская правда», текст речи в виде листовок разбросали наши летчики в тылу врага. Призыв Нины Погореловой нашел широкий отзвук среди населения оккупированных районов и в союзных странах.
В ноябре 1942 года на землю Житомирщины прибыла по заданию Украинского штаба партизанского движения специальная оперативная группа во главе с С.Ф.Маликовым (26.12.1909, г.Горловка- 18.01.1983, Киев). Юность Степана прошла на Ртутном руднике. Здесь он учился в школе, получил жизненную закалку, приобрел организаторские навыки. После окончания в 1938 году Московского института народного хозяйства работал на руководящих должностях на Украине. В сентябре-декабре 1942 года был назначен уполномоченным ЦК КП(б)У по организации подполья в Житомирской области. Объединив прежде разрозненные мелкие отряды, представитель Украинского Штаба партизанского движения стал командиром крупного соединения народных мстителей имени Н.Щорса (Історія Української РСР у 8 томах, т.7, «Наукова думка», Київ, 1977, с.207), а с 27 мая 1943 года также и первым секретарем Житомирского подпольного обкома партии (Герои подполья. М., 1972, с.232).
С апреля по июнь 1943 года в Полесье находилась группа организаторов партизанского и подпольного движения на территории Украины во главе с Д.С.Коротченко. В составе группы был и второй секретарь ЦК ЛКСМУ Н.А.Кузнецов. Взволнованной оказалась встреча Н.Кузнецова и С.Маликова в расположении житомирян. Земляки добрыми словами вспомнили Ртутный рудник, своих товарищей, учителей и всех тех, кто помогал их гражданскому становлению и мужанию характеров. В конце мая опыт успешного ведения боевой деятельности соединения Маликова был обобщен на совещании командного состава девяти крупнейших партизанских группировок Полесья. К этому времени активизировалась и подпольная работа в 13 районах Житомирской области. Организаторы всенародной борьбы против фашизма сумели оказать политическое воздействие на словацких солдат и офицеров и привлечь их к активной антифашистской деятельности. В партизанской дивизии имени Щорса были и югославы (Історія Української РСР у 8 томах, т.7, с.310).
В период подготовки операции «Цитадель» и в разгар Курской битвы маликовцы нарушали вражеские коммуникации и срывали доставку живой силы и снаряжения по линии Сарны -Коростень — Новоград-Волынский. На протяжении полутора месяцев не смог пройти к фронту ни один эшелон на участке Сарны — Ковель (История Великой Отечественной войны Советского Союза, т.З, М., 1961, с.466). Немецкое командование вынуждено было направить в указанный район карательный корпус с танками, артиллерией, авиацией. Именно тогда генерал-комиссар края Лейзер назвал Житомирщину «большевистским островом» (Герои подполья, с.232). Важное значение придавалось разведке. Десять подпольных групп вели систематическое наблюдение за передвижением войсковых подразделений, собирали сведения экономического характера. Пятнадцать патриотов удачно действовали в Житомирском генеральном комиссариате (Українська РСР у Великій Вітчизняній війні у 3-х томах. Т.2, с.4ОЗ). Гитлеровский генерал Нейманер в справке о состоянии охраны железнодорожной линии Сарны — Ковель признавал, что партизанам известны все уязвимые места опорных пунктов, и поэтому они наносят неожиданные удары.
Планируя после Курской битвы освобождение Донбасса, Ставка Верховного
Главнокомандования дала партизанам директиву продолжить «рельсовую войну». Примером
выполнения боевого задания может служить операция, проведенная 11 августа 1943 года возле
станции Турчинки. Преодолев за три дня более чем стокилометровое расстояние по лесистой и
болотистой местности, две группы народных мстителей в составе 140 человек подошли на
рассвете к стометровому железнодорожному мосту через р.Иршу. Его охраняла рота из 300
гитлеровцев. Окружающая местность была тщательно очищена от деревьев и кустарников. В это
время к станции медленно двигался тяжелогруженный состав. Как только он проследовал мимо
сосредоточившихся к атаке партизан, они устремились за последним вагоном. Другая группа в это время блокировала расположенные неподалеку казармы и подожгла одну из них, посеяв панику среди охранников. С помощью тола удалось взорвать несколько опор моста. Его восстановление заняло несколько недель. Таким образом, маликовцы внесли достойный вклад в освобождение Донбасса и родного города своею командира (Т.А.Строкач. Наш позывной — Свобода. К.,1979,сс.364-365).
В ноябре 1943 года народные мстители оказали содействие частям 60-й армии генерал-лейтенанта И.Д.Черняховского в борьбе за город Коростень, освободили населенный пункт Игнатополь и районный центр Лугины.
В общем итоге за 18 месяцев рейдов маликовцы подорвали 373 эшелона, 217 мостов на железной и шоссейных дорогах, 20 промышленных объектов, 95 складов и мастерских, уничтожили около 17 тысяч гитлеровцев, 53 танка, 6 броневиков, 58 орудий, 534 автомашины, вырезали тысячи метров телефонных и телеграфных проводов, захватили в качестве трофеев 9 орудий, 38 минометов, 239 ручных и 22 станковых пулемета, 2790 винтовок, 444 автомата, 143 пистолета, 20 автомашин и бронетранспортеров (Военно-исторический журнал №3 за 1973 год, сс.37-38).
Партизанским отрядом в районе Одессы командовал выпускник Горловского горного техникума Д.С.Гавшин, о боевых делах которого повествуют документы музея г. Одессы. Благодарные жители Осиповки избрали его Почетным гражданином своего села.
Борьба в тылу врага отвлекала от фронта значительные силы оккупантов, наносила им серьезные потери и способствовала боевым действиям регулярных частей Красной Армии. По подсчетам немецкого исследователя Кюнриха на основе германских источников общая численность войск, которые враг вынужден был держать в тыловых районах для борьбы с партизанами, составляла в 1943-1944 годах 327 тысяч солдат и офицеров. (H.Kunrich. Der Partisanenkriq 1939-1945. Berlin. 1968, 5.109).
Не стали горловчане, как и весь наш народ, на колени, не покорились оккупантам. Гитлеровцы повсюду встречали упорное сопротивление. Эту особенность удачно подметил П.Беспощадный:
Не сломил он,
Не сломил он наши души,
Не сломил он наши души.
(«Возле шахты»)
ЧЕРНЫЕ ДНИ ОККУПАЦИИ
Захватив Горловку, оккупанты установили жестокий режим, принесли на штыках-ножах, на пулеметных и автоматных прицелах «новый порядок». Для учащихся, да и для многих взрослых его содержание не всегда понятно. А сущность его довольно откровенно разъяснил своему окружению сам Гитлер: «Как будет выглядеть будущий социальный строй, я вам скажу: в нем будет класс господ…, в нем будет огромная масса анонимов, совокупность вечных слуг… Еще ниже мы будем иметь класс побежденных чужестранцев, кого мы хладнокровно называем современными рабами. А над всем этим будет находиться новая высшая аристократия».
Итальянские вояки при вступлении в пригородные поселки первым делом принимались за «очищение» сараев и курятников, забрали для своих нужд и часть поголовья оставшихся на фермах коров, свиней, лошадей. Первоначально приказы и распоряжения издавало командование итальянских дивизий. Прежде всего последовало установление комендантского часа, на улицах появились патрули воинских подразделений, а на въездных дорогах и степных тропах сторожевые посты. Под угрозой расстрела от населения потребовали сдачи оружия и имущества, оставленного отступившей Красной Армией. Все советские военнослужащие, оказавшиеся в городе, должны были явиться на сборные пункты и пройти регистрацию. Вскоре управление городом перебрали на себя воинские чины германской армии и карательные органы — тайная государственная полиция (гестапо), полиция безопасности (зипо), охранная полиция (шупо). Более организованный грабеж продолжился через полтора месяца, когда устанавливались уже немецкой администрацией жесткие нормы поставок скота и птицы для потребностей армии, чиновников и отправки в фатерланд. Черновая работа по исполнению разнарядок поручалась прислужникам новых властей и старостам сельхозобщин, образованных на месте прежних совхозов и подсобных хозяйств предприятий. Кроме того, периодически объявлялись контрибуции в виде сбора яиц, птицы, шерсти, простыней, теплых носков, перчаток, шарфов и т.п. с подворной раскладкой и сроками сдачи. В январе 1942 года последовало извещение об уплате каждым жителем городских сельхозокраин с 16-летнего возраста денежного подушного налога в сумме 200 рублей, а затем и оккупационных марок.
Гитлеровцы расчленили Украину на части. Захваченные города и села Сталинской области до лета 1942 года находились в составе «прифронтовой зоны» с неограниченной властью армейского командования. Воинские части руководствовались распоряжением начальника штаба вооруженных сил Германии Вильгельма Кейтеля от 15 мая 1941 года «О применении неподсудности в районе «Барбароссы» и особых полномочиях войск». Среди личного состава войсковых подразделений были распространены «Двенадцать заповедей поведения немцев на востоке». Любой солдат получал право расстрела жителей по любому поводу и без повода. Поскольку громоздкая система управления отвлекала от боевых действий значительное количество всякого рода чинов, оккупанты пошли на создание управ в городах во главе с бургомистрами, а в села и поселки назначили старост. В ноябре городская управа появилась и в Горловке. В декабре последовало новое распоряжение рейхсминистра по делам оккупированных восточных областей А.Розенберга о создании полиции и привлечении в нее лиц, выразивших согласие сотрудничать с гитлеровцами. Однако о какой-либо самостоятельности местных органов не могло быть и речи. Они должны были послушно исполнять поступавшие циркуляры и устные распоряжения комендантов. Рейхсминистр Украины Э.Кох довольно цинично заявил: «Нет никакой свободной Украины. Цель нашей работы состоит в том, что украинцы обязаны работать на Германию; мы тут не для того, чтобы осчастливить этот народ».
В ходе наступления фашисты взяли в плен несколько сот чаще всего израненных, ослабевших от потери крови или оставшихся без боеприпасов красноармейцев. Их поместили за колючую проволоку лагерей в районе ст. Никитовки и машиностроительного завода. На поселке шахты им. Калинина с тыльной стороны нынешней поликлиники и возле стадиона находились два крупных концлагеря. Всех, кто мог двигаться, заставляли работать на угольной шахте. Крепежного леса почти не было, и под обвалами навсегда оставались погребенными многие из опускавшихся в забои. Работавшим выдавали жалкую ячневую похлебку и около 400 г черного подобия хлеба. К утру к кладбищенскому рву направлялась подвода с штабелями умерших или убитых при попытке к бегству обитателей земного ада. Жители города и окружающих населенных пунктов, как могли, пытались облегчить участь несчастных лагерников, оставляя у дорог, по которым обычно гнали их конвоиры на работу, кое-какие съестные припасы. Иногда удавалось выкупить у охранников и начальства под видом родственников за деньги, спиртное, табак или продуктовые подношения отдельных пленников. На месте никитовского концлагеря уже в послевоенное время при проведении земляных работ было обнаружено несколько останков военнопленных.
Оккупанты намеревались поставить экономику нашего края на службу Дойчланду. Есть любопытные выводы западногерманского Института современной истории о замыслах фюрера: «Гитлер придавал большое значение дальнейшему расширению немецкого военного производства, так как в известной мере представлял себе, что с начала 1943 года на полную мощность будет работать американская военная промышленность. Поскольку это казалось возможным сделать только с помощью Донбасса, на этот индустриальный район был возложен обширный производственный план» (Военно-исторический журнал, 1963, №1, с.82). В промышленных ведомствах с немецкой пунктуальностью заранее расписывали задания по отдельным городам и предприятиям, а, кроме того, и кадровые назначения. С полной нагрузкой работали библиотеки и архивы секретных служб, обращавшие внимание на научные издания СССР, советскую периодическую печать.
В конце 1941 года были созданы акционерные общества для грабежа оккупированных районов Украины. Одно из них — «Главное управление угольной промышленностью Востока» присвоило угольные предприятия, концерн «Герман Геринг-верке» протянул руки к машиностроительному заводу, «Металлургическое объединение «Восток» — к доломитному комбинату и динасовому заводу. Созданное несколько позднее (февраль 1943 г.) химическое объединение занялось коксохимом и азотнотуковым заводом. В Горловке представителем «Востока» был назначен фон Фельзен, директором треста «Горловскколе» Миллер, а заместителем Горшца. Вместе с органами гестапо они являлись фактическими руководителями города. Была назначена и администрация рудников. Уголь добывали в незначительном количестве в основном на мелких шахтах и в незатопленных участках новых предприятий. Оккупанты повсюду встретили организованный саботаж.
Там, где гитлеровцам удалось силой оружия заставить людей выходить на работу производительность труда была очень низкой. На шахте «Рудуч» установленные администрацией сменные нормы выработки выполнялись за 5-6 выходов. Подобное наблюдалось на шахте 4-5 «Никитовка», где работы велись с перебоями на одном участке.
Фашисты обратили внимание на ртутное предприятие. С 12 декабря подготовительные работы начал вести 26-й технический батальон и 10-й стройтрест под руководством немца Пуденца, поселившегося возле здания городского отдела гестапо и передвигавшегося по городу и предприятию под усиленной охраной. Германская фирма «Пройсак» с филиалом в Артемовске назначила директором зондерфюрера Отто Гемпеля, а ближайшими помощниками унгер-офицера Крабса и технического консультанта Коппэ. Выплавка ртути не отличается большой сложностью, и оккупанты начали ее возгонку в приспособленных печах. Согласно сохранившейся книге после бегства «новых хозяев» фирма получила и вывезла 100 тонн «живого серебра».
Перечисленные выше представители фирм, руководители треста и комбинатов накануне отступления гитлеровцев из города лично руководили поджогами, взрывами, разрушениями промышленных и коммунальных объектов. Их фамилии фигурировали в актах совершенных злодеяний в период временного хозяйничанья для привлечения к ответственности в качестве военных преступников.
Вслед за передовыми частями оккупантов в наш край устремились представители хорошо известной фирмы «Эйкгофф», но не с новыми моделями угледобывающих машин, а с целью сбора сведений о последних образцах горловских врубовок. Было найдено несколько экземпляров и даже один комбайн Бахмутского. Все это было направлено в Германию. Уполномоченные фирмы настойчиво искали заводской архив, но он был вывезен заводскими служащими в тыл, и незадачливым пинкертонам достались лишь разрозненные остатки чертежей второстепенного значения.
Тяжело жилось горловчанам в дни фашистской тирании. Населению приходилось заниматься самоснабжением. Цены на рынках выросли до небывалого уровня. Основной мерой муки, круп, соли, табака и других товаров был стакан. Наряду с советскими денежными знаками функционировали обесцененные оккупационные марки, изготовленные специально для Украины. Во второй половине 1942 года власти распорядились принимать к оплате советские казначейские билеты достоинством лишь в один и три рубля. Однако на рынках, несмотря на запрет, более надежными по сравнению с марками оставались пятерки и червонцы. Горожане, имевшие кое-какие вещи, предметы одежды, обуви, быта, с тачками или заплечными мешками отправлялись в села для их обмена на продукты питания. Вдоль дорог в зимнюю стужу лежали десятки замерзших трупов. Черный и твердый, как камень, хлеб с добавками прелого проса, горелого ячменя, жмыха выдавали лишь тем, кого привлекали к работам. Для устрашения непокорных по городу установили виселицы. Несколько человек оккупанты повесили на поселке шахты «Комсомолец». Резко возросла детская смертность. Уделом жителей была дизентерия, желудочно-кишечные заболевания, туберкулез. Часть населения покинула город и осела в селах.
Трудно жилось рабочим, нелегко и селянам. С приближением весны немецкий комендант приказал расклеить в пригородах обращение к земледельцам на немецком, украинском и русском языках «Bauern! Der Frulinq ist bald da. Auf euch lieqt die…» — «Селяни! Весна вже надходить. На вас чигає велике завдання засіяти ваші ниви і то так, щоб не пішов намарно ні один квадратовий метр землі…» Несмотря на последовавшие вслед угрозы, незасеянными остались не метры — сотни гектаров.
Фашистское руководство намечало широкомасштабные планы использования дешевой рабочей силы за счет населения оккупированных стран и в самой Германии. 7 ноября 1941 года этот вопрос стал предметом обсуждения в Берлине. Геринг дал указание о начале мобилизации жителей захваченной территории Советского Союза, чтобы таким образом высвободить новые контингенты немцев для службы в вооруженных силах, а также с целью обезлюдить территорию, подлежащую германской колонизации. Об этом с предельной откровенностью высказался министр пропаганды Геббельс: «Мысль о том, чтобы истребить их путем непосильного труда — это лучшая мысль». Первоначально намечался добровольный набор. На перекрестках горловских улиц, возле базарных площадей, у ворот предприятий появились многочисленные объявления и призывы, сулившие безбедную жизнь в рейхе и возможность обучению умелому хозяйствованию. Старались старосты и полицейские при подворном обходе улиц и кварталов. Затем стали прокручивать ленту «Дорога в Германию» в убранных и выметенных по такому случаю клубных учреждениях и школьных зданиях. Кадры рисовали радужные картины и блага. В листовках и газетах продажные журналисты писали: «Наша молодь, вільні від праці чоловіки та жінки повинні зайняти місце коло вільних у Німеччині верстатів, повинні заступити німців-рільників, фабричних робітників, які за нас… проливають кров на фронті». На приманку «клюнули» в городе лишь изголодавшиеся, истощенные от недоеданий люди и некоторые оболваненные личности. Их положение было незавидным: «Использование рабочих и обращение с ними должны быть на практике такими же, как и по отношению к русским военнопленным» (ЦГАОР, ф.7445, оп.1, д. 1680, л. 11). Конечно, будущих рабов в эти откровения не посвящали. С трудом подготовили к отправке первые группы. Газета «Донецкий вестник», выходившая в городе Сталино, переименованном в Юзово, писала 15 февраля 1942 года: «Сегодня 15 февраля отправляется первый транспорт безработных, едущих на работу в Германию. Этим эшелоном начинается регулярная отправка всех записавшихся. 18-19 февраля отправляется второй транспорт, 22-23 -третий. Все три эшелона направляются в Вестфалию в г, Дортмунд и комплектуются из работавших в угольной промышленности…» Потерпев неудачу с добровольной вербовкой, фашисты перешли к насильственному набору. В связи с этим Гитлер 21 марта 1942 года подписал циркуляр о создании специального бюро по мобилизации рабочей силы во главе с генеральным уполномоченным фон Заукелем. Из оккупированных областей СССР он наметил направить в Германию по весеннему набору миллион советских рабочих из общего числа в 1,6 млн. чел.
Горловская биржа труда провела учет прежде всего бывших шахтеров, химиков, станочников, механизаторов, а затем и прочих трудоспособных жителей. В случае уклонения от выезда или бегства во время следования в Германию, репрессиям подвергались ближайшие родственники. И все же намеченного количества рабов набрать не удавалось. Тогда оккупанты стали проводить облавы. В 1943 году приступили к мобилизации 15-16-летних юношей и девушек 1927-1928 годов рождения. В отличие от свободной торговли невольниками в средневековой Кафе фашисты установили для бауэров и промышленников твердую таксу за доставленного на рынки рейха остарбайтера, не превышавшей обычно 25 марок, в то время как туфли на деревянной подошве можно было приобрести за тринадцать. На двухразовое питание восточного рабочего выделялось от 12,5 до 23,4 марок в месяц. Устанавливался примерный состав выпекаемого хлеба-отрубей 50% , муки натуральной 10%, целлюлозной 20%, свекольной массы 20%. Почти ежедневным блюдом являлся так называемый брюквенный вассерсупп («вассер» .- «вода»). Об истинных условиях содержания невольников, несмотря на цензурный контроль, узнавали родственники. При возможности они могли иногда направить сыну, дочери, брату, сестре небольшую посылку, но это не могло решить проблемы нормального питания. Поэтому молодые люди перед комиссией принимали вредные для здоровья ядовитые вещества, производили увечья, скрывались от мобилизации. Михаил Афонин, например, вырыл во дворе яму, замаскировал сверху собачьей будкой и таким образом избежал угона в неволю.
3 декабря 1942 года в Горловке, как и в других городах Сталинской области, вводилась всеобщая трудовая повинность для всех жителей с четырнадцатилетнего возраста. Идеологическую обработку населения пытались проводить и многочисленные печатные листки, воззвания и газеты. В них публиковались фронтовые сводки «Из главной квартиры фюрера», различные предписания и сообщения, угрозы. Газета нападали на тех, кто проводил агитацию против оккупантов, совершал саботаж и диверсии. В статье «Ядовитое жало» автор жаловался: «Отдельные легковерные люди попадаются на крючок и принимают слухи за чистую монету и даже сами способствуют их распространению и становятся агентами большевиков».
Оккупанты разрешили городской управе содержать некоторое количество школ. Многие здания использовались ими по своему усмотрению, в том числе под склады и казармы — №1, 41 и даже под конюшни — №2, 20 (возле остановки «Химик»)… В дальнейшем власти руководствовались указанием Гитлера: «Если мы будем учить русских, украинцев и киргизов читать и писать, то со временем это обернется против нас; образование даст более развитым из них возможность изучать историю, овладевать историческим опытом, а отсюда развивать политические идеи, которые не могут не быть вредными для наших интересов… Невозможно, чтобы они знали больше, чем значение дорожных знаков. Обучение в области географии может быть ограничено одной фразой — «столица рейха — Берлин»… Математика и все тому подобие совсем не нужны».
Так в городе проявился «новый порядок», просуществовавший 22 месяца.